Гончаров Иван Александрович - Письма (1859)
Гончаров И.А.
Письма.1859
Я. П. ПОЛОНСКОМУ
Начало января 1859. Петербург
Напрасно Вы думаете, любезнейший Яков Петрович, что я уступлю А. И.
Фрейгангу удовольствие подписать Аполлонову поэму: Вы не так поняли дело. Я
еду к нему затем только, чтоб подписать поэму при нем, чтоб он не думал,
что я "тихонько беру от Вас статьи и подписываю". Я в таком только случае
уступил бы ему право подписать, когда бы он настоятельно этого потребовал:
но он добиваться этого не станет: не всё ли ему равно? Не предупредить мне
его неловко: он может подумать, что и Вы, и я хотели нарочно избегнуть его.
Словом, я хочу соблюсти обычную вежливость и некоторую осторожность, чтоб
не подать повода и т. д. и т. д. и т. д. Часа через два поэма будет в
типографии и подписана мною без всякого изменения.
Извините, что так мерзко пишу: я еще в постели, не хочется встать. Но
лишь встану - и прямо к Фрейгангу.
Кланяюсь Вам, а Елене Васильевне - вдвое ниже.
Ваш Гончаров.
Утешьте главного Вашего редактора: еще ни один журнал не вышел.
В. П. БОТКИНУ
30 января 1859. Петербург
30 января.
Сейчас только получил я Ваше письмо, сладчайший Василий Петрович, и
сейчас же посылаю Вам рекомендательное письмо к директору Кяхтинской
тни для Влад Петров. Я прилагаю и пакетик, чтобы Вы
прежде прочитали, годится ли письмо; и если годится, то вложите в пакет, на
котором есть и клей, чтоб закрыть его наглухо, без всякой печати. А если не
годится, то напишите поскорей, что надо сказать в письме, и я пришлю другое
(адрес мой в доме Устинова, а не Щербатова).
Видите, как мерзко пишу, не назовете "сладкопевцем", что делать:
некогда! Кругом я обложен корректурами, как катаплазмами, которые так и
тянут все здоровые соки и взамен дают геморрой. А Вы-таки не можете не
читать "Обломова": что бы подождал до апреля! Тогда бы зорким оком обозрели
всё разом и излили бы на меня - или яд, или мед - смотря по заслугам.
Тургеневская повесть делает фурор, начиная от дворцов до чиновничьих
углов включительно. - Я всё непокоен, пока не кончится последняя часть в
апреле, только тогда вздохну свободно, а вчера еще сдал всего вторую часть
в печать: теперь ее оттискивают. Неожиданно выходит, вместо 3-х, четыре
части, несмотря на убористый шрифт "От зап".
Сегодня мы обедали у Тургенева и наелись ужасно, по обыкновению.
Вспоминали Вас и бранили, что Вы не здесь. Он всё по княгиням да по
графиням, то есть Тургенев: если не побывает в один вечер в трех домах, то
печален. Нового ничего нет.
В ожидании скоро видеть Вас, прощайте.
Жму Вашу руку
И. Гончаров.
В письме к Мессу я немного распространился о Вас: это ничего, лучше
поможет.
И. С. ТУРГЕНЕВУ
28 марта 1859. Петербург
28 марта 1859.
...A propos - о дипломатах и дипломатии. Садясь в вагон у Знаменья на
станции и прощаясь со мной, Вы мне сказали: "Надеюсь, теперь Вы убедились
(по поводу нашего разговора накануне), что Вы не правы", и потом прибавили
Ваш обыкновенный refrain: "Спросите у N.N: когда я говорил ему о том-то и о
том-то". Вы могли говорить об этом очень давно, и всё это ничего не значит.
У меня и в бумагах есть коротенькая отметка о деде, отце и матери героя. Но
говорить о четырех портретах предков (из письма) Вы не могли. Впрочем, всё
это ничего не значит: я знаю, что внутренне Вы совершенно согласны со мной.
С большой досадой пошел я домой. "За кого же он меня считает? - думал я, -
за ребенка, за женщину или за "юношу", как назвал меня вечером в тот день
Анненков". Мне и хочется теперь сказать В
